Теплым летним вечером 1943 года, на проселочной дороге, ведущей к небольшому городку Риддархиттан (Riddarhyttan), расположенному в обширном горном массиве Бергслагена (Bergslagen), можно было наблюдать следующую картину.
Пятеро молодых людей, одетых с иголочки в костюмы-тройки, рубашки с галстуками, модные лакированные туфли и мягкие фетровые шляпы, неспешно крутя педалями велосипедов, направлялись на танцы в городской парк. Разговаривали они между собой на непонятном языке и их громкий смех разносился далеко вокруг. До начала танцев оставалось много времени и вся компания решила сделать короткую остановку в Аронсберге (Aronsberg), чтобы выкуритъ по папироске, перекинуться несколькими фразами и продолжить путь далее, запевая песню на своем языке.
Чтобы понять, что это были за люди и на каком языке они общались между собой, нам надо отмотать ход истории немного назад.
В апреле 1943 г. тысяча советских военнопленных была отправлена в товарных вагонах из Моссбурга в Щецин, откуда они на пароходе "Оскар" прибыли в Осло, а оттуда по железной дороге отправились далее в Нарвик на север Норвегии. Троим военнопленным удалось на ходу спрыгнуть с поезда через отверстие, сделанное в полу, и после трех недель скитаний по лесам, полными приключений, выйти наконец к границе Норвегии и Швеции.
" Мы осторожно пробирались по лесной тропинке и внезапно наткнулись на телефонный провод, что показалось очень подозрительным. Мы продолжали осторожно продвигаться дальше, ориентируясь по солнцу и соблюдая полную тишину, отлично сознавая, что шансы наткнуться на немецкий патруль, возрастали с каждым шагом. К вечеру мы набрели на маленькую избушку, стоявшую на краю леса. Мы были голодны и порядком уставшие после долгих скитаний по лесу и решили попытать счастья, в надежде раздобыть немного еды и передохнуть. Мы осторожно вошли во внутрь но ничего, кроме полевого телефона, стоявшего на грубо сколоченном столе и который, казалось, что вот-вот позвонит, там ничего не обнаружили. Оставаться здесь было крайне опасно и мы отправились дальше. Примерно через 500 метров мы вышли к широкой асфальтированной дороге. Примерно в 200 метрах по другую сторону от дороги, находился небольшой хутор, откуда доносился лай собак, на дворе виднелась повозка, запряженная лошадьми и несколько немецких солдат. Перейти дорогу незамеченными не представлялось никакой возможности. Нам пришлось идти в обход примерно 2 км где на пути встретилась река с довольно сильным течением, но к счастью неглубокая, которую нам удалось перейти вброд без приключений, потому что никто из нас не умел плавать. Когда солнце начало клонится к закату, мы набрели на широкое и открытое пространство в лесу и сразу повернули обратно. У всех сразу возник вопрос: а не здесь ли проходит граница? Мы снова вернулись на это место чтобы разобраться в обстановке. В нашем представлении граница всегда была труднодоступным и тщательно охраняемым объектом, что ничего похожего мы здесь не наблюдали. После долгих и мучительных минут раздумий и колебаний мы наконец решились пересечь открытое пространство, в надежде, что именно здесь проходит государственная граница между Швецией и Норвегией. Уже в сумерках мы осторожно перешли через это открытое место и продолжили путь далее по наполовину заросшей дороге, которая постепенно вывела нас к двум домам, по виду нежилых. Мы зашли в один из них. На кухонном столе, стоящим у окна, лежал нераспечатанный конверт с письмом. На почтовой марке стояла надпись: Sverige (Швеция). Мы спасены! Наконец мы в Швеции!"
Очень скоро группа наткнулась на шведский военный патруль, который обеспечил их пропитанием и ночлегом. Через несколько дней группу этапировали в гарнизонную тюрьму г. Карлстада (Karlstad). По сравнению с немецким лагерем для военнопленных, жизнь в тюрьме больше напоминала санаторий. Для начала всю группу одели в костюмы, тщательно подогнанные портным и предоставили более или менее нормальные условия для проживания в тюрьме до окончательного решения их вопроса. После трех недель пребывания в тюрьме все они были отправлены в трудовой лагерь Крампен (Krampen), который находился в регионе Бергслаген на севере провинции Вестманланд (Västmanland).
Военнопленные, бежавшие из немецких лагерей в Швецию, организовывались по национальному признаку. Если они не имели при себе оружия, то считались гражданскими беженцами, несмотря на военное прошлое. Чтобы принимать, сортировать, расселять и трудоустраивать беженцев, в Швеции была создана сеть лагерей, просуществовавших всю войну. В лагерях, организованных для советских военнопленных, бежавших из Норвегии и Финляндии, в общей сложности проживало 2500 человек. Эти лагеря назывались "русскими" или "ryssläger". Самым крупным из них считался Крампен, где в период с февраля 1943 по октябрь 1944 года проживало несколько сотен бывших русских военнопленных. Дипломатическая миссия СССР в Швеции, председателем которой на протяжении многих лет являлась Александра Коллонтай, осуществляла неусыпный надзор и вело учет всех бывших советских военнослужащих, проживающих в лагерях. Особый представитель дипломатической миссии, которым обычно являлся агент НКВД, приезжал с проверкой в лагерь из Стокгольма два раза в месяц. Советское руководство с молчаливого согласия шведских властей, осуществляло надзор и контроль за жизнью в лагере через назначенных из личного состава "коменданта" и его помощников "политруков". Лагерь располагался в лесу, примерно в 200 метрах от ж/д станции Крампен, откуда и получил свое название. Здесь не было заборов и все проживающие здесь могли свободно передвигаться как по территории, так и за пределами лагеря. Лагерь был выстроен за 6 месяцев руками русских военнопленных, проживающих по-соседству в другом лагере в местечке Багго (Baggå). В лагере было построено 12 небольших и 2 больших жилых бараков, столовая с кухней, баня с прачечной, клуб и жилое помещение для начальника лагеря Тома Лундквиста, хорошо говорившего по-русски. В клубе два раза в месяц показывали советские кинофильмы и военную хронику, которые представители дипмиссии привозили с собой. Когда на экране появлялись кадры с участием Сталина, все присутствующие вставали по стойке смирно. Военная хроника, как правило, показывала кадры победоносного наступления Красной Армии и тогда по залу проносился гул одобрения и раздавался дружный стук каблуков. За время существования лагеря здесь перебывало несколько сотен бывших русских военнопленных, которые были заняты на работах в лесу, на прокладке и ремонте дорог. Им всем были присуще трудолюбие и дисциплина, хотя работа была в основном физическая. Очень редко возникали конфликты, требующие вмешательства полиции или лагерного начальства. Распорядок дня выглядел следующим образом:
6.30 подъем, (летом в 6.00),уборка помещения и заправка кроватей
7.00 - 7.15 завтрак и отправка к месту работы, куда в основном добирались на велосипедах
12.00 - 12.15 обед, чаще всего бутерброды и бутылка молока, взятые с собой. Летом собирались грибы из которых варилась похлебка на костре.
17.00 - ужин, свободное время
22.00 отбой, в выходные и праздничные дни в 23.00
По словам очевидцев русские любили одеваться с шиком. На заработанные деньги покупались костюм-тройка, шляпа, модные туфли, часы, рубашка с галстуком и велосипед. Брюки обязательно были немного расширены книзу, чтобы красиво крутились веером во время танцев. Одежда покупалась в Чепинге, в магазине модной мужской одежды Роттенберга. Нередко владелец сам приезжал в лагерь, чтобы принять заказ и снять мерки на месте. Другим необходимым атрибутом был велосипед, который давал свободу в передвижении и возможность быстро добираться до места работы, ездить в магазины за покупками или на танцы в близлежащие поселки. Очень мало кто, из русских, умел ездить на велосипеде и чтобы научиться этому искусству, им приходилось подолгу тренириваться на лесных дорогах, вдали от посторонних глаз, чтобы никто не мог видеть их бесчисленных падений или съездов в придорожные канавы.
Конфликтов с местным населением не было вообще. Поначалу отношение местных жителей было очень настороженным, которое очень скоро сменилось на доброжелательность. Когда в лагерном клубе устраивался показ фильмов или концерт силами лагерных музыкантов, которых, кстати было большое количество, то непременно приглашались гости из окрестных деревень и поселков. После показа фильмов нередко устраивались танцы, которые в выходные продолжались до полуночи. При лагере существовал музыкальный кружок и хор, который выступал с концертами в крупных близлежащих городах Фагерста (Fagersta), Шиннскаттеберг (Skinnskatteberg), Вестерос (Västerås) и Чепинг (Köping).
Неподалеку от лагеря пролегала железная дорога, где периодически проходили пассажирские и грузовые составы с военной техникой, солдатами и офицерами Вермахта, направлящихся в Норвегию и обратно. Составы нередко делали остановку в близости от лагеря, что неизменно приводило к стычкам между обитателями лагеря и шведскими солдатами, стоявших в оцеплении вокруг состава. Вид немецких солдат, толпящихся в тамбуре и высунувшихся из открытых окон вагонов с сигаретами во рту, офицеров, прогуливающихся вдоль состава, вызывали чувство ярости у обитателей лагеря, которые при случае норовили прорваться через оцепление вокруг состава и устроить драку с немцами. Оружия при себе ни у кого не было, так что в ход чаще всего шли кулаки и все то, что попадалось под руку. Немецким солдатам и офицерам не разрешалось иметь при себе оружие на территории Швеции и поэтому все личное оружие хранилось под замком и перевозилось в отдельном вагоне во время следования состава по территории Швеции. Если же никому из русских не удавалось пробиться к составу через заслон, образованный шведскими солдатами, то в ход шли палки и камни, которые летели в сторону состава, норовя попасть в какого-нибудь немецкого солдата, высунувшегося из окна вагона.
Среди русских, проживавших в лагере, было много умельцев, которые с охотой, помогали местным крестьянам по хозяйству, мастерили мебель, чинили инвентарь, перекрывали крышу и тд. Из благодарности за работу их нередко приглашали в дом отобедать со всеми и угоститься стопкой-другой водки, которая водилась в каждом доме, несмотря на военное время и распределительную систему. Кроме угощений русские получали денежную плату в размере 1,5 кроны в час. Заработанные деньги, как правило не копились, а тратились на покупку одежды, велосипеда, наручных часов, которых у бывших красноармейцев никогда раньше не было. Всем хотелось выглядеть модно и элегантно, чтобы не стыдно было появляться на танцах и обратить на себя внимание прекрасного пола.
На танцы, которые устраивались три раза в неделю, собиралось большое количество любителей потанцевать, старых и молодых, которые приезжали из соседних деревень и поселков. Танцевали обычно под живую музыку. В буфете всегда можно было купить пирожные, кондитерские изделия и пиво. Здесь завязывались знакомства, которые нередко приводили к более серьезным отношениям. Русские мужчины пользовались большой популярностью среди местных женщин благодаря своей внешности, шарму, умению элегантно одеваться и красиво танцевать.
Несмотря на более или менее нормальные условия, в которых бывшие русские военнопленные жили и работали в лагере, почти все они, за исключением нескольких человек, очень скучали по дому и с нетерпением ждали отправки на родину. Многие хотели после возвращения попасть обратно на фронт. Ну а если война к этому времени успеет закончится, то все горели от нетерпения принять участие в восстановлении разрушенной войной, страны.
В августе 1944 г. наступило время закрытия лагеря и всех проживающих здесь бывших русских военнопленных начали готовить к отправке железной дорогой в портовый город Евле (Gävle) , откуда всех должны были отправить морским путем в Турку ( швед. Åbo) и далее железной дорогой в Выборг. Новость о закрытии лагера и об отправке русских солдат домой разнеслась по всей округе как степной пожар и в день отправки на перроне собралось большое количество народу, большинство из которых были женщины, которые пришли проститься со своими любимыми, несмотря на все попытки местного начальства сохранить отправку в тайне. Многие женщины рыдали на груди у своих возлюбленных, уговаривая их не возвращаться в СССР, где их ожидали суровые наказания. Никто не знает, сколько детей родилось позже от тех русских отцов, которые по возвращении на родину, были отправлены в сталинские лагеря откуда многие из них уже никогда не вернулись назад. Но это уже другая история.
После отправки бывших русских военнопленных домой, лагерь просуществовал еще какое-то время и использовался для размещения евреев и беженцев из Прибалтикии и окончательно закрылся после окончания войны. Над когда-то оживленным местом, в самом сердце Бергслагена, повисла тишина. Бараки постепенно разобрали, оборудование вывезли, помещение желзнодорожной станции, из-за ненадобности, было разрушено, месторасположение лагеря заросло кустарником и травой и вскоре здесь уже не осталось ничего что могло бы напомнить о лагере. Русские песни, которые раньше были слышны по всей округе, затихли навсегда. Единственным напоминанием о когда то существовавшем здесь "русском лагере" является большой камень, лежащий у дороги между Никельмоссен (Nyckelmossen) и Крампеншен (Krampensjön), построенной бывшими советскими военнопленными и названной в их честь "Русской дорогой" (Ryssvägen). На камне, который местное население называет "Русским", неизвестный солдат выгравировал звезду с серпом и молотом, надпись СССР и дату 1944 г.
"Русский камень" нашли Барбру и Ингве Гуннарссон в 1964 г. во время прогулки по лесу. Камень лежал совсем рядом с дорогой, покрытый густым мхом. Он наверно продолжал бы лежать там до сих пор, неизвестный никому, если бы Барбру и Ингве по счастливой случайности, не остановились поблизости, чтобы передохнуть, перекусить и попить кофе. Они же и взяли на себя дальнейшую заботу о сохранении "Русского камня" как памятника истории. Указом Президента России Дмитрия Медведева, Ингве Густавссон был представлен к правительственной награде в 2011 г.
До недавнего времени здесь, практически каждый год, в мае, силами местных волонтеров и краеведов и при содействии посольства России в Швеции, устраивались встречи чтобы почтить память нескольких сотен русских солдат, бежавших из фашистского плена и нашедших здесь временный приют. Я побывал на такой встрече в 2012 году, куда меня пригласил Буссе, один из моих пациентов, живущий в тех краях, большой почитатель России, интересующийся русской литературой, культурой и поэзией. При первой нашей встрече он рассказал мне о своей давней мечте купить мотоцикл с коляской "Урал" и проехать на нем через всю Россию до Дальнего Востока.
У "Русского камня" в этот день, несмотря на холодную и дождливую погоду, собралось около сотни гостей, чтобы послушать выступление организаторов встречи Барбры и Ингве Густавссон, представителей общественных организаций г. Шиннскаттеберг, господина Андрея Миляева, представителя посольства, послушать русские песни в исполнении детского хора, организованного при школе посольства и посмотреть возложение венков при участии почетного караула под командованием полковника Сергея Дубровы. Все присутствующие получили в подарок георгиевские ленточки, которые сразу же прикрепились на груди. Среди собравшихся здесь местных жителей было немало тех, кто, будучи еще ребенком в то далекое и неспокойное время, встречался с русскими солдатами при разных обстоятельствах. Наверняка были здесь и те, которые пришли почтить память своих русских отцов, которых они так никогда и не увидели.
После торжественной части все мы были приглашены к столу, накрытому на первом этаже галереи Астли ( Galleri Astley), живописно расположенной на берегу канала. Здесь можно было угоститься вкусными русскими деликатесами, красиво нарезанными салатиками, бутербродами со шпротами, блинчиками с разной начинкой, запить квасом или чокнуться стопкой охлажденной водки за победу русского оружия. На втором этаже галереи расположилась выставка картин и скульптур Эрнста Неизвестного. Все события этого дня были настолько наполнены традиционно русским духом, искусством, речью, песнями и едой, красиво сервириванной на скатерте-самобранке, что у меня невольно возникло впечатление, что я нахожусь на празднике где-то в глубинке России, а не в Швеции. От любезно предложенной мне рюмки "Русского Стандарта" пришлось отказаться, потому что предстояла обратная дорога в сумерках, по проселочной дороге через лес, где в изобилии водятся косули, лоси и кабаны, повстречаться с которыми на дороге было бы крайне нежелательно.
Последняя встреча у "Русского камня" состоялась в мае 2014 г. после которой, в связи с резким ухудшением дипломатических отношений между Россией и Швецией, встречи прекратились. Буссе, который с нетерпением ожидал новой встречи у "Русского камня" и для которого это было настоящим праздником, умер, так и не успев побывать в России и осуществить свою заветную мечту, а в лесах Бергслагена наступила тишина. Хочется верить, что это затишье продлится недолго, дипломатические разборки на высшем уровне закончатся, и простой люд, шведский и русский, смогут опять, к обоюдному удовольствию, продолжать как и прежде, встречаться каждый год у "Русского камня". Пожелания об этом я слышал много раз от моих пациентов, проживающих в Бергслагене. Надеюсь, что шведские политики, во главе с премьер-министром Стефаном Лёвеном (Stefan Löfven), прислушаются к мнению общественности, перестанут, наконец, пугать шведский народ несуществующей угрозой войны с Россией и начнут по-настоящему, а не на словах, бороться с международным терроризмом.
Здесь можно посмотреть на фотографии почти 70 летней давности и на новые фотографии, связанные с историей "Русского лагеря" Крампен в Швеции. Старые фотографии уникальны и заимствованы из музейного архива г. Вестероса и из книги Ханса Лундгрена "Krampen", вышедшей в 2009 г.
Всмотритесь в эти лица, может кто-то и узнает в них своих родных и близких, простых русских солдат, проживавших в "Русском лагере" в провинции Вестманланд в Швеции в 1943-44 гг. откуда они отправились далее на Родину, где их ждала полная неизвестность.
Вернуться на историческую страничку